Читать интересную книгу "«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников"

побывал в боях и понимал, что почем.

Так вот, построились для вечерней поверки все те, кто жил в этом нашем длинном коммунальном доме. То есть вся наша коммунальная старая квартира построилась для переклички и для того, чтобы услышать новости, если таковые будут… Вся наша трудовая интеллигенция из цехов, почти в полном составе, пребывала здесь. Перед нами стояли старшина наш и Косолапый. Начал перекличку сам Косолапый, и я, дождавшись своего позывного «Провиант», просто и обычно сказал: «Здесь». Затем, после переклички, Косолапый обратил внимание:

— Так, вот что… Доходят до меня слухи, что некоторые здесь присутствующие не всегда и не вовремя являются на свои рабочие места в цеха. Я здесь не говорю о пьянстве, за пьянство, если такое случится, в контейнер пойдете, а потом сразу на передовую в штурмы. Теперь же, и без пьянства, кто будет прогуливать или не вовремя являться в цеха, будут отправлены без разговоров в штурмы. Не надо расслабляться, если вы в тылу, и не надо мне здесь работать спустя рукава. Запомните! За «спустя рукава» и за неявку в цеха, за прогулы сразу идете в штурмовики. Не хотите здесь быть, на передовой будете! — объясняет ситуацию Косолапый.

Однако я, стоя в строю, был несколько удивлен, хотя понимал, что порядок как-то надо Косолапому и старшине поддерживать. Но все же… Слушая угрозы Косолапого по поводу отправки людей в штурмовики, я внутренне улыбался, смотря на потолок и считая там трещины и выпуклости, ведь только утром сегодня я чуть ли не ругался со штабистами по поводу того, что не могу доехать до своих штурмовиков. Получалось, что вот им за просчеты, за их пролеты можно в штурмах работать, а мне нельзя… «Напиться, что ли? Так ведь если напьешься, то испортишь биографию и свое имя опозоришь, и при этом в контейнер посадят, а после контейнера отправят опять на С-60. Не вариант напиться. И не вариант прогуливать, так как мне прогуливать нечего…» — стоял и думал так я тогда.

После объявления всяких интересных вещей Косолапым и старшиной многие начали расходиться, а вот кому было скучно или тем, у кого еще какие вопросы напрашивались, те остались и начали задавать командирам вопросы. Получился разговор. Косолапый неожиданно сказал, что нужны на базе люди будут и он может к себе взять прибывших сюда… Начал взглядом искать, и его глаза уперлись в меня:

— Что умеешь делать? Гайки крутить умеешь? Слесаря нужны, в случае чего научим! — спрашивает меня Косолапый.

— Умею из гранатомета стрелять, очень мне нравится гранатомет, — говорю я ему, и после этих слов моих среди окружавших Косолапого вагнеровцев прокатился веселый смех. — Умею из автомата стрелять, много стрелял.

— А слесарить? — не унимается Косолапый, но уже по взгляду его видно, что ему самому смешно продолжать со мной этот разговор с вакансиями в ремонтном цехе.

— Нет, вот если только гранатомет, больно уж он мне нравится, — отвечаю.

Тогда Косолапый находит глазами бойца Большого и ему говорит:

— Будешь у меня гайки крутить.

— Не буду, — отвечает ему Большой и смотрит бессовестно в глаза Косолапому, — не умею гайки крутить и вообще ничего не умею.

— Права есть? Водители тоже нужны.

— Не буду я машину водить и гайки крутить не буду. Ничего не умею.

— То есть ничего не умеешь?

— Ни-че-го… — мотает головой Большой и смотрит прямо в глаза командиру.

Далее Косолапый, поняв, что эти никак не собираются в цехе у него оставаться, разговор перенаправил на проблемы по поводу местной бани и склада вещевого. Баня и склад нам были не очень-то, мягко сказать, интересны, и мы отправились на кухню, перекусить. Там этот Большой что-то сварил вкусное и потому угощал всех, меня тоже есть очень приглашал. О себе он рассказывал так:

— Я три месяца просидел в Донецке за столом. Был таким чиновником, который всех вас переписывал по позывным. Вот так сидишь и пишешь, пишешь, пишешь, и главное, здесь ошибиться с цифрами и буквами вашими нельзя. Спишь и видишь позывные и цифры жетонов. Руку уже сводит от писанины, а писать надо. День переписываешь вас, до ночи, а то и ночью поднимут, и снова надо записывать прибывших на базу. А поток все идет и идет, и каждого нужно занести в документы правильно и без ошибок. Отчеты там разные делал тоже. Писарем работал. И потом говорят нам, дескать, «вас отправляем на передовую, в штурмы». Ничего себе, мы уже животы отрастили, а нас тут взяли и в штурмы определили. Ладно бы сразу в штурмы, чтобы и не привыкать, а здесь уже расслабились, потолстели, в магазин за сладостями ходим, бумагами занимаемся, и на-а-а тебе… в штурмовики! Что делать… поехали. Так два месяца в окопах и работал.

Рассказ Большого меня несколько позабавил. Получалось, что этот сотрудник за время только одной командировки успел побывать и писарем в штабе, на базе, и штурмовиком в окопах, и теперь вот переквалифицировался в специалиста на С-60. Это вам, скажу так, богатая биография! И ведь этот Большой не согласился остаться на базе работать в цехе, тоже на позиции пробирается. Хотя этот случай у меня тоже в голове отметился. Получалось, что мы могли остаться и на ремонтно-технической базе, если бы согласились, и Косолапый насчет нас поговорил бы с руководством.

На следующий день наш расчет выгружал для С-60 снаряды, которые мы приняли сначала из «Урала», а затем занесли в то самое здание около казармы, которое стояло на высокой платформе. Внутри здание оказалось бывшим производственным помещением, в котором еще сохранялось какое-то старое разбитое оборудование, и служило в последнее время это здание для складирования всякого мусора. Коробки из-под пайков, банки железные и многое другое сваливалось сотрудниками в углубление, устроенное рядом с неизвестным мне механизмом. Здесь на полу и устроили мы склад для боекомплекта к нашей С-60. Всего вышло 12 ящиков со снарядами. В каждом ящике было по пять снарядов, а это значит пятнадцать обойм, если в одной обойме четыре снаряда.

Обойма? Это такая железная планка с пазами, куда и вставляются снаряды, и вот эта планка, обойма, затем и загоняется в магазин С-60. Наверное, понятно я объяснил все. Все просто. Здесь же в помещении два дня мы соляркой оттирали от солидола снаряды, протирали их, откручивая колпачки, убирая оттуда резиновые шайбы, протирая внутри все и снова закручивая. Боекомплект подготовили и, подогнав наш «Урал» с орудием к зданию, загрузили все в кузов, складировав часть боекомплекта, который был уже вставлен в планки-обоймы, у борта,